Март, 2014
21

И я там был, мед-сбитень пил..

Опубликовал: Petr_MS

И я там был, мед-сбитень пил...

Как известно, мед — это и лакомство, и составляющий компонент многих напитков, и лекарство. Издревле его не только поглощали, но и почитали.

Так, в сложной мифологии наших предков, славян-язычников, хмельной медовый напиток — сурица имел двойственную ипостась: с одной стороны, то была богиня, дочь Солнца, с другой — пьянящий напиток из забродившего меда, молока, хмеля и пряных трав. Кстати, и сам Хмель, почитавшийся у славян как божественный жених медовой Сурицы, обрел культовый смысл не только у славян, но и у древних персов и на территории Древней Индии. А вот безалкогольный сбитень, также готовившийся на основе меда и некоторых пряностей, кажется, не обожествляли, хотя и чрезвычайно любили. Сбитень чаще всего пили горячим в промозглую погоду. Бесспорно, популярны у наших предков были и медовый квас, и бражная медовуха. А кто на Руси не знал вкуса и аромата натурального пчелиного меда: липового, гречишного, горного, разнотравного? Мед почитали и в славянских племенах, и с установлением русской государственности.

После крещения Руси в культе продукции пчеловодства кое-что изменилось. «Пьяный» мед обожествлять перестали, зато у бортников-пчеловодов и их подручных, трудолюбивых пчел, появились свои небесные покровители: преподобные Зосима и Савватий Соловецкие. Да и сами крылатые труженицы не раз становились героинями преданий. И в православии, и в католицизме почитают святого Амвросия, епископа Медиоланского (Миланского). Некогда он прославился чудесами исцелений, борьбой с ересью, удивительным бескорыстием, но более всего ораторскими способностями. Любопытно, что красноречие будущего святого «открыли» пчелы, приносившие к языку младенца капельки нектара и частички меда. Воистину теми бы устами да мед пить.

Между тем и устами, и пером воспеты крылатые труженицы и уничижительно описаны трутни. Л.Н.Толстой в романе «Война и мир» вообще сравнил опустевшую после нашествия французов Москву с «ульем, лишившимся матки». Да, жизнь этих коллективных насекомых неоднократно отображалась в литературных произведениях.

Память о пчеловодстве несет и современная топонимика. Так, сегодня в составе Москвы существуют Медовый переулок (район Соколиная Гора), названный по находившемуся на этом месте в XIII в. казенному медовому двору, и Пасечная улица, ведущая к пасекам РГАУ-МСХА им. К.А.Тимирязева. Главными носителями исторической памяти об особой культуре пчеловодства и ее роли в нашей жизни, о быте и труде пасечников являются медоносные и пчельные московские районы, где по сей день действуют научные и просветительские тематические центры, музеи и экспозиции.

Прежде всего стоит заглянуть в Измайловский лесопарк и остановиться возле Эколого-просветительского центра «Царская пасека». Медосбор процветал здесь с незапамятных времен. Первые документальные упоминания о селе Измайлове, расположенном на окраине огромного бортного леса, относятся к концу XIV столетия. Вероятно, к тому времени сложилась вотчина бояр Измайловых. Впоследствии селом владели бояре Юрьевы и Романовы, а при царе Алексее Михайловиче, большом ценителе меда, оно вошло под управу Дворцового ведомства, то есть фактическим его хозяином стал государь. Как раз при Алексее Михайловиче Измайлово превратилось в образцово-показательное хозяйство с первыми отечественными теплицами. Здесь на усладу самодержца, а также к столам царедворцев, московского купечества и иноземных посланников выращивали диковинки наподобие винограда, арбузов, дынь, тутовника, кизила, грецкого ореха, фиников.

Известно, что лишь в 1676 г. добрая Измайловская земля принесла свыше 10 тыс. пудов хлеба, около 5 тыс. пудов льна, 500 пудов хмеля, до 180 пудов меда и почти столько же воска. Часть полученного продавали за границу. Большой востребованностью в Измайлове пользовались государевы медоварни и царский пчельник, чему, как позднее сообщал знаменитый бытописатель М.И.Пыляев, способствовали окрестные «цветущие луга, сады и огороды». Воск использовали здесь же: государь помимо прочих достоинств отличался богомольностью и отливавшиеся в его хозяйстве свечи на складах не залеживались. И еще: людей, знавших свое ремесло, в Измайлово свозили со всей державы. Например, пасечников доставляли со Смоленщины.

Увы, с переводом столицы к берегам Невы Измайловское хозяйство пережило серьезные испытания, но в 1865 г. члены Императорского общества акклиматизации животных и растений решили хотя бы частично возродить былую славу государевой вотчины. На месте пчельника Алексея Михайловича открыли опытную пасеку, со временем превратившуюся в центр изучения и пропаганды пчеловодства. Там действовали профессиональные курсы, библиотека, мастерские, музей, издавался собственный журнал и даже снимались первые в мире кинохроники по пчеловодству. Вокруг пасеки высадили липы, каштаны, маньчжурский орех, яблони и прочие медоносы. Между прочим, опытная Измайловская пасека была освящена на августовский день памяти покровителей пчеловодства Зосимы и Савватия. Изобретая новые виды ульев, сотрудники экспериментального хозяйства много путешествовали по России, демонстрируя свои достижения и вводя новшества в быт. Продукция Измайловской пасеки получила Гран-при на Всемирной Парижской выставке в 1900 г.

Сегодня на территории Эколого-просветительского центра «Царская пасека» устраивают чаепития с медом и сбитнем, периодически проходят экскурсии, во время которых посетителям демонстрируют ульи, рассказывают о жизни пчел, показывают расположенные тут же вольеры с совами и белками. Кстати, в границах центра сохранился корпус, построенный в 1914 г., — один из первенцев железобетонной эпохи в Московском уезде. Измайловские энтузиасты намереваются после реконструкции разместить здесь музейную экспозицию, посвященную пчелам.

Ну а первый «пчелиный» памятник в Москве сооружен сравнительно недавно. Это памятник пчелке Кузе на территории Музейно-образовательного центра пчеловодства при Кузьминском лесничестве. Говорят, на месте, где нынче разместились скромные строения центра, пасека существовала уже при первых владельцах Кузьминок (тогда село Мельницы или Влакернское) Строгановых и Голицыных. Так или иначе, но и теперь здесь возле демонстрационных ульев гудят пчелы. Правда, взятки они берут малые, что обусловлено близостью города и недостаточным количеством хороших медоносов. Тем не менее чаепития с медом в Кузьминках устраивают в Музее пчеловодства. Этот музей интерактивен: в нем все можно пощупать, примерить, испытать в действии. Здесь, как в настоящей деревенской избе, пахнет деревом и травами, витает аромат воска и меда.

Интерес посетителей другого столичного Музея пчеловодства более профессионален, поскольку его экспозиция расположена при кафедре пчеловодства РГАУ-МСХА им. К.А.Тимирязева на Пасечной улице. Музей учебный, и в отличие от Кузьминского интерьеры его выдержаннее и академичнее. Подавляющее большинство экскурсантов — студенты. Однако при желании попасть можно и сюда. По одному из преданий, охотиться в этих краях, принадлежавших родственникам его второй жены, Нарышкиным, любил государь Алексей Михайлович. В память появления на свет сына — будущего императора Петра I — он заложил здесь храм во имя Первоверховных апостолов Петра и Павла. С тех пор и стали называть местечко Петровским, а позже, со сменой одних влиятельных помещиков иными, — Петровско-Разумовским. Любопытно, что в год организации Измайловской опытной пасеки в реконструированном усадебном комплексе Петровско-Разумовского открылась и Петровская земледельческая и лесная академия — ныне РГАУ-МСХА им. К.А.Тимирязева.

Что до усадьбы, то ее окружал парк. Стало быть, и тут обитали неугомонные пчелы. «Огромный старинный сад Петровского шел уступами к большому озеру, живописно лежащему в отлогих зеленых берегах. И, невзирая на то, Петровское более походило на город, чем на дачу», — сообщает в книге «Старая Москва» М.И.Пыляев.

Кстати, Михаил Иванович Пыляев, купеческий сын из провинциального Гдова, прослушавший лишь курс лекций в Харьковском университете, был человеком увлеченным. Он много поколесил по стране, сменил не одно занятие, стал автором целого ряда книг. Всерьез увлекался он и народной медициной, даже имел определенную славу в Орле и Воронеже. Известно: места «степные, черноземные, пасечные». Так что и медком врачевал Михаил Иванович страждущих оздоровления. А чем еще, как не медом — в чистом виде или с горячим чаем на травах — было лечить простудные хвори? Впрочем, не только простудные — «епанчу выбирай по плечу». Вот и выбирали люди мед с прочими продуктами пчеловодства и в качестве целебного средства, и как десертное лакомство, и в составе бодрящих напитков.

Мед, его потребление, распространение и производство — бесспорно, отдельная культура. И, быть может, прежде всего культура наша, российская. Это и часть многоликой отечественной истории, а потому историю и культуру ту следует бережно хранить и тщательно изучать, чему способствуют ставшие традиционными медовые ярмарки и созданные в Москве просветительские пчеловодные центры. Побывал в них и я, пил мед-сбитень. По усам текло и в рот попало. Да, видно, и в душу...